Известный миасский краевед и журналист Василий Морозов, на материалы которого мы нередко ссылаемся, всегда держал ухо востро, где бы ни был и куда бы ни ехал. И даже в больнице, пребывание в которой редко бывает приятным, Василий Владимирович умел находить интересных собеседников и выуживать из них занимательные факты из прошлого Миасса.

Однажды именно в больнице судьба свела его с бывшим особмильцем, комсомольцем 20-х годов Иваном Пятковым, рассказавшим дотошному журналисту пару любопытных случаев из своей практики.

История первая - про золото в корчаге.

"Ночью, часов в 11, мы, особмильцы, человек пять, во главе с оперуполномоченным Портнягиным пошли выявлять припрятанное бывшими купцами золотишко, - рассказывал Пятков. - Портнягин знал, куда нас вести. Миновали мы плотину пруда и на улице Кундравинской (ныне Пушкина) подошли к дому зятя золотопромышленника Егора Симонова. Большой одноэтажный дом его стоял на углу Широкого переулка. Сам зять (фамилия его была Сергеев) уехал с белыми в Сибирь, а его больная жена осталась в Миассе. Вот её мы и допросили. "Если тебе понадобится золото", сказал мне муж, - сообщила дочь Симонова, - "то спустись по лестнице в подполье, отмерь от лесенки пять шагов и там ищи". Хозяйка привела нас в подполье, отмерили мы пять шагов в одну сторону - нет золота. Стали копать в другом месте и наткнулись на клад. Лежал он не глубже полутора метров. Яма была закрыта досками. Подняли их, а под ними - опалубленный колодец. В нём большая глиняная корчага с полметра высотой. Еле-еле впятером подняли корчагу наверх! Тяжёлая была. Корчага глиняной крышкой закрыта, а под нею бумага (видно, для предохранения от влаги). В корчаге мелкие золотые монеты, червонцы все. Под ними - рассыпное золото! Увезли купеческий клад в ГПУ. Поехала с нами и жена богача. Потом её освободили…".

История вторая - про золото в фикусе.

"Наша особмильская группа во главе с работником ГПУ, комсомольцем-латышом Карлом Бароном пошла на Вторую Ильменскую улицу. Дом там был такой большой, двухэтажный. Хозяин дома (фамилию его за давностью лет запамятовал) сидел уже два месяца в Челябинской тюрьме. Но его привезли в Миасс, и он вместе с нами пошёл к своему дому. Поднялись мы по Школьному переулку (сейчас Целинный). Дело было ночью. Хозяйка перепугалась было, но потом замолчала. "Вот в этом фикусе в кадушке ищите", - зло буркнул хозяин, ткнув пальцем в сторону развесистого, широколистного цветка, занимавшего чуть ли не полгорницы. Развесистый фикус верхушкой упирался в потолок, а корни - в большой деревянной кадушке. Начали мы дерево двигать, трясти, а у кадушки-то двойное дно оказалось. Еле вытащили первую кадушку из второй. Между дном первой и второй лежал спрятанный клад богатея. Там он хранил 600 рублей золотыми монетами, обёрнутыми в бумагу. Хранил надёжно. Баба голосила, богатей смотрел на нас волком, а мы посмеивались: "Нашлось народное добро!".